День первый

Следы были четко видны в рыхлом иле высохшей лужи. Именно это заставило меня остановится, и присесть около нее. Глубокие, с отчетливо очерченными, не заплывшими краями следы, указывали на их недавнее происхождение. Немного расширенный, с четким рисунком коротких когтей след, указывал на барсучий. Вероятно,  этой ночью животное бродило в поисках пищи, постоянно принюхиваясь. Обоняние является одним из главных средств «коммуникации» этого животного с окружающим миром. Слух, и тем более зрение, у него достаточно плохое. Но, насколько я мог судить по своим скудным фаунистическим познаниям, барсуков редко кто встречал в заброшенных селах Чернобыльской зоны отчуждения. Хотя здесь, в селе Красном, одном из наиболее удаленных уголков зоны отчуждения, человек бывает крайне редко и этот фактор беспокойства должен быть исключен. По крайней мере, мне так казалось во время планирования экспедиции в эту, северо-западную, часть зоны отчуждения.

- Барсучий, - уверенным, немного приглушенным, голосом сказал Петрович, пристально вглядываясь в кроны деревьев заброшенного сада. Будучи профессиональным орнитологом, он не упускал возможности понаблюдать за вокализацией какой - ни будь птицы и сейчас, видимо услышав птичью «мелодию», пытался отыскать глазами «исполнителя».

В подтверждение моей догадки Петрович, немного помедлив, вероятно желая подольше насладится флейтовыми переливами птичьей трели, заключил  – «Черноголовая славка». После чего направился в ближайший двор осматривать разрушения, которые после себя оставили работники зоны отчуждения в прошлом году. На этом надо остановится поподробней.

Дело в том, что год назад, согласно решению администрации зоны отчуждения было решено засыпать все существующие колодцы в заброшенных населенных пунктах. Засыпку колодцев проводили ударными темпами, при этом используя исключительно бульдозер. Необходимо отметить, что все было бы ничего, если бы все колодцы находились за пределами сельских подворий. Но в половине частных усадьб был собственный, как сейчас говорят, источник питьевого водоснабжения. Поэтому использование агрегата, неспособного к маневру в условиях сельского подворья, привело к частичному или полному разрушению домов и хозяйственных построек. Разрушения, представшие нашим глазам, были удручающими. Некоторые дома стояли с разрушенными и практически отсутствовавшими частями стен. Полуобвалишиеся крыши, а также кучи битого кирпича вперемешку с кусками шифера и досок...

Вместе с тем, несмотря на обширное недавнее техногенные воздействие, данный урболандшафт интенсивно посещался представителями животного мира. Кроме следов барсука в селе Красное, мы также обнаружили много следов  кабанов, лосей, лисиц, енотовидной собаки, косули и волка. Последний оставил не только следы, но и помет. Таким простым и наглядным способом волк не только «информирует» лесную общественность о своем присутствии, но и указывает о границах своих владений. Как правило, свой помет волк оставляет на «видном» месте. В походах по зоне мне неоднократно встречаются такие «пограничные столбы» посреди дороги.

Надо сказать, что природа зоны отчуждения является ценным и интересным объектом для изучения развития животного мира в условиях отсутствия человека. Нет, конечно, человек присутствует, но его влияние на  условия обитания животных сейчас минимально. На мой взгляд, это главное. Увеличение количества животных, а также постепенное увеличение видового состава животных, населяющих зону, с каждым годом повышает ценность данных территорий с точки зрения его охраны и сохранения как ценного резервата биоразнообразия.

На этом фоне мне любопытно собственными глазами увидеть и понаблюдать за изменениями, которые происходят в природе зоны отчуждения. Экспедиционные походы по зоне бывают не часто, и поэтому мне всегда трепетно-приятно путешествовать по отдаленным уголкам этих, изолированных от человека, территорий. В данном путешествии, для похода был выбран участок территории в районе села Красное.

Как уже отмечал, начальный осмотр показал наличие животных и их постоянное присутствие на данных территориях. Это вселяло некую надежду на то, что при удачном стечении обстоятельств нам удастся увидеть некоторых представителей животного мира собственными глазами. С такими радужными мыслями мы осмотрели участки усадьб, которые потенциально могли бы использоваться совами для дневок. В некоторых домах был обнаружен птичий помет, а возле одного сарая обнаружили большое количество погадок. Погадки это останки животных и насекомых, которые хищная птица отрыгивает не в состоянии переварить в желудке. Они имеют эллипсовидную форму и длину 3-5 см . Кстати, это очень удобный объект в исследованиях видового разнообразия грызунов, составляющих основное блюдо в меню сов. Судя по размеру погадок, вероятно, это был птенец неясыти -  слеток. Очевидно, он постоянно сидел на одном месте, где и получал свои порции пищи, приносимой ему заботливыми родителями.

Кстати, здесь же, в селе Красном, я в очередной раз увидел заброшенное жилище, которое, несколько лет назад, использовалось бомжами. В таких домах обязательно присутствует кровать с матрасом, накрытым несколькими фуфайками, пальто или другой верхней одеждой. Кто был в зоне отчуждения, тот знает, что в большинстве сельских домов кровати отсутствуют, не говоря уже об одежде.

Закончив осмотр села мы направились на северо-восток в сторону деревни Рудьки. Сразу за селом мы вошли в красивый небольшой участок насаждений дуба. Высокие, ровные стволы столетних красавцев живописно смотрелись на фоне сосняка. Немного пройдя по заброшенной дороге, которая опоясывала северную околицу села Красное, наткнулись на енотовидную собаку. Я впервые видел это животное. Поначалу мне показалось, что это обыкновенная «дворняга», правда, с повышенной «лохматостью». Несколько удивило и поведение животного. Вместо того, что бы сразу скрыться, собака озабочено бегала по лугу, увлеченно что-то вынюхивая. Ее нос был постоянно опущен, и на нас, как мне показалось, она не обращала никакого внимания. Секунд двадцать мы увлеченно наблюдали как «по-деловому» она обнюхивала куст ивняка. Тут я окончательно убедился, что передо мной енотовидная собака – у нее на щеках были отчетливо видны коричневые полосы. Зоологи их называют «бакенбардами» или «баками». Вероятно, какое то неосторожное наше движение ее спугнуло. Мгновенье, и мы уже видели ее убегающую по молодому подлеску. На прощание я только увидел, как несколько раз мелькнул ее черный с серым, пушистый хвост.

Невдалеке от места, где мы наблюдали енотовидную собаку, обнаружили большой  дуб, на котором на высоте 10-15 метров виднелось гнездо, диаметр которого составлял около метра. Очевидно, оно было не жилое, поскольку ни помета, ни возможных погадок хищных птиц под ним не обнаружили.

Неспешно двигаясь и осматривая окрестности, мы подошли к околице деревни Рудьки. С непривычки я немного устал, вероятно, по мне это было заметно, и Петрович предложил сделать остановку. Я прилег и сразу положил ноги на рюкзак, так что бы они находились чуть выше головы. В поход я надел жесткие «катерпиллеры» с толстой подошвой и высокой халявой. С непривычки эти «кандалы» доставляли определенные неудобства, но по опыту я знал, что в лесу и на «пересеченке» они очень крепко держат ногу, уберегая сухожилия от растяжений, а стопу от вывихов.

Выпив немного воды, посудачив о причинах испуга енотовидной собаки, у нас возникла дискуссия. Дело в том, что далеко не все зоологи единодушны в своем отношении к енотовидной собаке.  Появление этого вида в европейской части Советского Союза произошло вследствие широкомасштабного переселения (интродукции) из Сибири и Дальнего Востока. Основная цель такой деятельности связана с расширением видового состава промысловых видов в охотничьих хозяйствах. В семидесятых годах прошлого столетия было переселено около 100 000 животных. Енотовидная собака имеет достаточно неплохой (по меркам того времени) мех и очень хорошо приспосабливается к условиям обитания. Вместе с тем, это животное «с успехом» начало истреблять кладки и выводки уток, тетеревов и других птиц, что не вызвало  восторга у  охотников. Кроме того, это животное может являться переносчиком бешенства. Сейчас, в ряде хозяйств, ведется планомерная борьба с этим животным (отстрел). Эти аргументы были высказаны мной Петровичу, на что он заявил о несостоятельности такого подхода. Рацион енотовидной собаки (по данным статей украинских зоологов) состоит преимущественно из жучков, червячков и других, никому ненужных «козявок», что указывает на полную экологическую безобидность данного животного.

Так, дискутируя, мы начали двигаться дальше.  Следующей целью нашего путешествия было ознакомление с состоянием Речицкого лесничества. Оно находилось в двух-трех километрах северо-западнее места нашего привала. Согласно карте, туда должна была вести дорога. Ее поиском мы и собирались теперь заняться. Растительность изменилась. Перед нами простирались сравнительно молодые посадки сосны и между ними были большие, открытые участки песка покрытого мхом. Мох образовывает своего рода природный «ковер» с частыми проплешинами чистого песка. Такие слабозадерненные участки очень чувствительны к воздействиям. Стоит проехать по нему машиной, и следы остаются надолго. На таких открытых участках хорошо определяется присутствие лосей, косуль и волков, что и подтвердилось.

Через некоторое время мы обнаружили череп косули. Видимо он уже был достаточно старый и несколько лет пролежал под воздействием разрушительных природных факторов. Несмотря на внешнюю хрупкость, нам стоило приложить много усилий для того, чтобы отломать один рог для исследований на предмет содержания радионуклидов. Отмечу, забегая наперед, что за время экспедиционного похода нам достаточно часто встречались останки животных (кости, черепа, рога или даже целые скелеты). Так, недалеко от с.Красного обнаружили прилично сохранившиеся останки дикого кабана (почти целый хребет и череп). Вероятно, он погиб в прошлую зиму. Также, в районе Толстолесского лесничества, были найдены очень красивые рога оленя. Вес каждого из них, на мой взгляд, составлял 5-6 килограммов. Представляю,  как нелегко жить с такими «украшениями», а тем более передвигаться с ними по сильно заросшему подлеском, лесу.

За пол часа интенсивного хода добрались до самого лесничества. К сожалению, лесничество, также как и значительная часть зданий в населенных пунктах Чернобыльской зоны отчуждения, было разрушено. Вернее сожжено. Осматривая окрестности лесничества, мы обнаружили большое сухое дерево, на котором на высоте около 5 метров темнело дупло. Под деревом было много погадок, вероятно совы, которые мы с большим энтузиазмом собрали. Подбирая эти серые комочки шерсти с торчащими во все стороны мелкими косточками животных, я думал о количестве упорства, которое требуется исследователю, что бы из такого хаоса извлечь и рассортировать по видам все кости животных. Кроме того, к осени, в рационе сов появляются и насекомые. Мне часто доводилось видеть погадки, состоящие с остатков хитинового покрова жуков. Трудно себе представить  как из этой смеси усов, лапок, брюшек и надкрыльев можно «собрать» и определить вид насекомого!

Посещая радиоэкологическую лабораторию в Славутиче, где работает Петрович, я видел результаты таких исследований. В нескольких десятках стеклянных баночек   аккуратно рассортированы, из погадок хищных птиц, «запчасти» животных. Кстати, таким образом он определил, что в рационе сов бывают и лягушки. Я даже думал, что это, какой-то чернобыльский феномен! Но позже, пообщавшись в Интернете на одном из орнитологических форумов, узнал, что такое явление, хоть и редкое, но встречается в природе.

Закончив со сбором погадок, направились на запад в сторону реки Рожава. Рядом с лесничеством обнаружили очень живописный водоем. Интересно было бы в нем половить рыбу – красивые места располагают к отдыху.

Так, неспешно двигаясь и осматривая молодой сосняк, который из-за отсутствия надлежащего ухода, выглядел удручающе. Даже несколько зловеще. Загущенные посадки сосны привели к тому, что растения, в конкурентной борьбе за свет, вытянулись и превратились в длинные палки покрытые мелкими веточками. Такой темный, глухой лес выглядел пустынно и создавал сплошные заросли, пройти через которые не порвав одежду, просто невозможно. Через час добрались до небольшой речки Рожава. Это спокойная речушка, через которую, с помощью бетонных колец, был построен мост. В этом месте ее ширина открытой реки составляла около четырех метров. Ее берега были  заболоченны и вследствие подтопления, некоторые деревья стояли погибшими и высохшими. Такие участки ландшафта, по мнению Петровича, могут быть идеальным местом для гнездования черного аиста. Недалеко от моста растет живописный дуб. На мой взгляд, ему около двухсот лет. Здесь же, на другом берегу реки, обнаружили туалет барсука, который выглядит как десяток неглубоких ямок заполненных  останками насекомых.

Немного передохнув и пофотографировав местность приняли решение идти в сторону села Красное. Для этого нам пришлось передвигаться по сырому лесу и, описывая плавную дугу, возвращаться в село.  Идти было довольно трудно. Толстый слой подстилки и разбухший от влаги слой мха сфагнума существенно затруднял передвижение. По пути набрели на свежие следы лося. Его копыта глубоко погружались в лесную подстилку, оставляя круглые ямы.

Через несколько часов такой ходьбы мы вышли на западную окраину села Красное…

День второй

Сегодня было решено посетить Яковецкое лесничество. Посмотрев на карту и прикинув расстояние, которое нам надо для этого «отпешкарить» у меня предательски засосало под ложечкой и появилась противная слабость в области колен. Я мысленно присвистнул. Правда, немного поразмыслив в уме и вспомнив строчку «таких не берут в космонавты», из попсовой песни решил, что ночи сейчас теплые и можно переночевать в лесу. Со зверьем также проблем не будет. В случае нападения волков - нас двое: я хорошо бегаю, а Петрович более упитанный…  Это вселило оптимизм и подарило надежду.

В таком бодром расположении духа мы двинулись в поход. В большинстве мы передвигались  по лесным дорогам, которые в этой части зоны отчуждения очень редко использовались. Следы машин нам не встречались. В большинстве на дорогах мы видели следы косули, лося и волка. Много волчьего помета. Видно «мостить» границу у него является делом первостепенной важности.

 Часть лесных дорог представляет собой насыпную дамбу, грунт для сооружения которой брался тут же с обочины. Теперь эти места представляли собой небольшие водоемы, в которых  часто встречалась лесная утка – чирок-свистунок. Эта птица любит небольшие, мелкие водоемы с застоявшейся водой. Причем она достаточно близко подпускает к себе. В последний момент она внезапно, с шумом взлетает, при этом ее крылья издают специфический свист. По началу, эта серая, неприметная птица, меня вводила в стрессовый паралич. Через пол дня таких шумовых «воздействий» я к ним привык и чувствовал себя нормально. Полная противоположность этой утке – полет совы. Ее мы наблюдали после нескольких часов пути. Видимо она сидела на большой сосне у обочины. Наше появление ее спугнуло и птица, плавно взмахивая крыльями, абсолютно беззвучно, перелетала через дорогу и скрылась в сосняке. Это была серая неясыть. Мне очень нравятся эти птицы, поэтому увидев неясыть я окончательно «пропитался»  оптимизмом и ощущал себя чуть ли не Гагариным, по меньшей мере Гречко точно.

Чуть позже решили сделать первый «перекус» на сегодня. Только присели и начали сосредоточенно пережевывать арахис с шоколадом, как из лесной чащи, в 15 метрах от нас, на дорогу вышла коза. Несколько секунд она с некоторым удивлением рассматривала «пришельцев»,  у которых от удивления арахис вперемешку с шоколадом начал медленно вываливаться изо рта. Видимо это зрелище косулю не впечатлило. Пренебрежительно заялав (кстати – косули лают, почти как собаки), она исчезла в густом подлеске. Я с сочувствием посмотрел на посеревшее лицо Петровича. Его фотоаппарат (даже два!) лежал на рюкзаке в нескольких метрах от нас.

Передохнув, мы с новыми силами двинулись дальше. Промаршировав еще километров пять, к большому нашему удивлению, мы вышли к железной дороге!!!  Трудно представить, но мы, имея две детальные карты, спутниковый навигатор и здравый ум (как мне казалось раньше), заблудились. Вернее сбились с дороги, повернув не на ту просеку. Признаться, это существенно меняло дело. Поскольку вместо того, чтобы идти почти прямиком к лесничеству, мы описали полукруг и вышли на дорогу ведущей к селу Кливину.

Перемахнув через железку, мы решили идти на запад по грунтовой дороге идущей параллельно с железнодорожными путями.  Подошли к очень интересному мосту через реку Илья. Такие приспособления, для быстрого оборудования переправ через водные препятствия, я часто видел в детстве по программе «Служу Советскому Союзу!». Там показывали бравых солдат, которые, подъезжая к водной преграде, с ходу разворачивали большущие складные платформы, служившие поверхностью моста. Такого «монстра» теперь я наблюдал собственными глазами. «Это ж надо, забыть забрать мост!» - промелькнуло у меня в голове.

Мост был рабочий и как видно, выдерживал необходимые нагрузки от автотранспорта – к нему вела хорошо наезженная дорога. Очевидно, им часто пользовались и сейчас.

Осмотревшись, сделал вывод, что местность здесь симпатичная. Река Илья здесь немного разливается и замедляет свой бег. Вокруг по берегам растет невысокий рогоз и плавают кувшинки. Возле берега нашли болотную черепаху. Это животное достаточно часто можно встретить около небольших водоемов. Она была сравнительно небольшой – где-то 15 см в длину. Видимо недавно ее пытался кто-то съесть. Глубокие, свежие царапины на панцире свидетельствовали о трудных минутах, которые пришлось пережить этому созданию.

Теперь, что бы попасть на дорогу к лесничеству, мы снова перешли через железнодорожные пути и вышли на сильно разбитую, лесную дорогу, ведущую к лесничеству. По сути, это были две колеи рыхлого и сыпучего песка. Мне показалось, что по такой дороге идти невыносимо и свернув, пошел по лесу рядом с ней. На дороге несколько раз встречались относительно свежие следы человека.

Через час движения мы подошли к Яковецкому лесничеству..  Дорогу к нему пересекает река Илья. Мост, который обеспечивал переправу, обвалился. Вероятно, его подмыло во время весеннего половодья. Здесь же, у левого берега прямо возле моста бобры начали строить запруду. Был виден свежий ил выложенный на остатки моста и как будто детские ручки его аккуратно разровняли. Вокруг не было удобного подхода к воде и я решил воспользоваться плодами бобрового труда и умыться. Лесничество представляет собой несколько зданий. В большом здании лесничества даже сохранился ленинский уголок (правда, если слово «сохранился» вообще может быть использовано применительно к  постройкам в зоне отчуждения).  Посреди лесничества красуется 40 метровая смотровая вышка, на которую Петрович сразу же взобрался. 

Интересная особенность: на этой вышке даже был предусмотрен лифт. К сожалению лифтер был в отпуске и нам так и не удалось воспользоваться этим удобным подъемным механизмом. Я также попытался было подняться на верх вслед за Петровичем, но поднявшись метров на двадцать я ощутил сильную качку. Вышка реально наклонялась то влево, то вправо. Снизу это было незаметно и только там, наверху, можно было по настоящему ощутить «радость» плавных «танцев» металлической конструкции, элементы которой, как язвами оспы, покрыты глубокими канавками ржавчины. В общем, вспомнив фразу Юрия Никулина «Я не трус, но я боюсь»  решил не рисковать.

Вид с мачты открывался превосходный. Внизу, как ни в чем не бывало, дикий кабан деловито рыл землю. Наверное, на территории Чернобыльской зоны отчуждения не осталось участков бывших сельскохозяйственных угодий, где не ступало бы «рыло» этого животного Мы находили участки залежных лугов с пороями площадью более 100 квадратных метров. При этом образовывались ямы, глубиной до 60-70 см. Такой участок поля скорее напоминал поля сражений Второй мировой войны.

Отдохнув, осмотрев окрестности, мы повернули обратно. Через несколько часов движения, вышли к железнодорожной станции Толстый лес. Оказывается, возле станции есть небольшой пристанционный поселок. Размещается он в действительно живописном лесу со старыми, красивыми дубами и соснами. Я был бы не против иметь здесь загородный дом – даже сегодня. Места действительно красивые. Кстати, именно здесь увидел птицу, которую считаю самой красивой среди мелких пернатых Чернобыльской зоны отчуждения. Это длиннохвостая синица или ее еще называют ополовник. Птица очень интересна – мне доводилось несколько раз ловить ее орнитологическими сетями во время кольцевания птиц и рассматривать вблизи. Это небольшая птичка, вес которой, по моим измерениям, составляет 5-7 грамм. Единственная из синиц (хотя она не принадлежит к семейству синицевые – для нее специально выделили отдельное семейство - ополовниковые) которая не гнездится в  дуплах, а сооружает гнездо в виде небольшого шара в нижних частях кустарников. Такое гнездо очень трудно найти, поскольку птица мастерски владеет искусством маскировки, используя для этого  кусочки коры деревьев и мха. Внешне, когда она сидит на ветке и занимается своими птичьими делами, она похожа на белый пушистый шарик, в который воткнута палочка – хвостик. Вид этой птицы настолько потешный, что я часто думаю, что если бы не большие трудности в ее содержании в домашних условиях, она бы легко вытеснила попугаев из наших квартир.

Полюбовавшись немного окрестностями станционного поселка направились в сторону села Красное.

Так заканчивался второй день экспедиции. Впереди еще было два прекрасных майских дня для путешествий и наблюдений за природой Чернобыльской зоны отчуждения…